Красная книга российской эстрады
Часть I
НЕБО ДЕТСТВА
Родительский дом
По солнечной стороне киевской улочки шёл мальчуган, он
вдыхал запах чисто вымытой весенним дождём листвы и о чём-то мечтал. В его руке
плавно покачивался футляр со скрипкой, и думал он о том, что стало для него
важным: звуках, приходящих к нему, когда он закрывал глаза. Сам же мальчик
начинал понимать, что он - особенный. И не потому, что у него были тёмные
ночные глаза в тени густых ресниц. И не из-за порывистых движений его лёгкого
тела. Просто он видел, слышал, обонял иначе, чем другие. То, что его друзьям
казалось неинтересным, не стоящим внимания, для него было целым событием,
открытием - откровением. Мальчику повезло: его мама поняла непохожесть своего
сына, а бабушка просто очень любила. Эти две женщины почувствовали, какой у них
чудесный, удивительный, необыкновенный ребёнок. Бабушка иногда брала
расшалившегося мальчишку за плечи и смотрела прямо в его лицо. И он до сих пор
помнит её добрые и ясные глаза и взгляд полный любви.
Мальчик был одарённым ребёнком. Ещё в детском саду мог полностью
пересказать только что услышанный текст, в семь лет читал Н.В. Гоголя и даже
что-то понимал в прочитанном. С восьми лет выписывал «Пионерскую правду», в
девятилетнем возрасте изучал центральную газету «Правда» и проводил дома
настоящую политинформацию: рассказывал о событиях в мире, военных конфликтах, о
культуре. Дома все с интересом слушали. А ещё... мальчик любил рисовать.
Удавались портреты. В каждой своей работе он хотел найти что-то новое, какую-то
ранее не подмеченную черту в человеке, поймать
некий ракурс, способный передать точный образ человека. Все, кому он показывал
рисунки, шумно восхищались.
Как узнать, кем является твой
ребёнок, кто такой, в чём его исключительность? И мама нашего мальчика, её
звали Ита, это быстро поняла. Она наблюдала за своим сыном, сравнивала его с
другими детьми, анализировала детские поступки. Эта женщина смогла выйти за
пределы обыденности. Подрастая, мальчишка через других людей узнавал самого
себя, любил всё, что было связано с музыкой и, в конечном счете, стал
музыкантом.
Прежде чем мальчик полюбит музыку, он должен встретиться с ней, увидеть
и услышать. С самого раннего детства мама Ита решила приобщить сына к высокому
искусству. В 4 года она повела своего мальчика в оперу, на «Садко»
Римского-Корсакова. Ита Менделевна была из бедной семьи, но всё же успела ещё в
дореволюционной России окончить гимназию с отличием. Так что чувство
прекрасного, ей было привито с детства. И вот её сынок сидит в ложе четвёртого
яруса, сияющей огнями во время антрактов, и в бинокль смотрит на героиню из-за
спин взрослых, сидящих в этой ложе. Актриса бегала по сцене и пела: «Садко меня
больше не любит!» А наш маленький герой тогда думал: «Взаправду, или просто она
«ломается»?» Воображение маленького мальчика потрясла музыка
Римского-Корсакова. Возвращаясь из театра домой, он напевал мелодии из оперы.
Двор, в котором жила семья нашего героя, пугал интеллигентную молодую
мамочку, она решила оградить сына от влияния улицы, отдав в музыкальную школу.
А во дворе тем временем
мальчишки не только хулиганили, но и пели: «По долинам и по взгорьям», «Дан
приказ ему на запад», «Смело мы в бой пойдём». Эти песни ребятам очень
нравились. Особенно любил наш герой петь «Катюшу» и «Легко на сердце от песни
весёлой».
«Когда я видел рояль у чужих людей, меня от него
невозможно было оттащить. Я хотел играть. И удивлялся, почему у меня не
получались стройные звуки: бил, бил по клавишам - и так плохо всё звучало. Я
был очень расстроен: рояль меня не слушался. Тогда мне исполнилось 6 лет. Жили
мы очень бедно, а за обучение в музыкалке надо было платить. Это серьёзно било
по карману родителей, но желание оградить меня от дурного влияния пересилило.
Мне учительница попалась до того злая, что и описать невозможно. Она билась со
мной: я никак не мог понять принцип записи нот. Нелегко ей было со мной, зато
усилия увенчались успехом: я блестяще окончил музыкальную школу для особо
одарённых детей при Киевской консерватории. Уже в 10 лет в моих руках была
скрипка. Купить домой рояль или даже пианино по тем временам для моих родителей
было несбыточной мечтой, а детская скрипочка стоила гроши. И чтоб пробиваться
дальше, мне пришлось освоить игру на ней».